Здравствуй, Дедушка Мороз!

Вот че-то не писала я тебе ни разу, даже когда маленькая была. А тут вдруг решила. Очень надо. Дедушка, сделай, пожалуйста, так, чтоб в сутках было не 24 часа, а 36, например. Ну или ладно, 30, фиг с ними. Очень хочется нормально поспать. Не дергаться от звонка будильника так рано, когда на улице еще темно, и не понимаешь – то ли вечер, то ли ночь, то ли еще не пойми что. А оказывается, что утро уже. Ты берёшь и переводишь будильник на 10 минут позже. А потом еще на 10 минут. И еще раз на 10. Как будто эти полчаса помогут. Только потом приходится сломя голову нестись одеваться и заливать в себя чашку утреннего кофе. И на работу в состоянии полу-зомби.

Дед, слушай, а сделай так, чтоб народ в метро улыбался. Ну, хоть иногда, а? И чтоб пингвин-шоу в переходах не начиналось, когда опаздываешь. А бабульки с тележками чтоб не смотрели пронзительным взглядом как раз в тот момент, когда цепляешься в давке одной рукой за поручень и норовишь занять удобное местечко в углу.

Еще, Дед, хочу, чтоб на работе всё, слышишь, всё начальство было адекватное. Ты ему: «А вот я всё сделала, как договаривались, только вот тут и вот тут чуть по-другому». А оно тебе так: «За-ме-ча-тель-но! Это как раз то, чего нам так не хватало, молодец, будет тебе премия в конце месяца, отпуск и шоколаду мешок!».

тыц-тыц!

Только хочу ещё, чтоб шоколад был волшебным. И можно было бы его трескать сколько угодно, и не раздаваться в талии. Я вообще-то особо сладкое не люблю, но иногда хочется. Но как представишь, что может вылезти по бокам, так сразу и это маленькое желание пропадает. И вообще, дедушка Мороз, пусть все барышни покупают себе джинсы по размеру. А то шоколадки многие любят. Эта любовь потом, знаешь, как пугает? Особенно когда нависает над поясом. Сидишь себе в метро, никого не трогаешь, а тут перед тобой встает такое. Жопа – во, ноги – во, а над поясом еще пару складок сала неприкрытых ничем висит. И по бокам веревочки от стрингов светят. С камушками у некоторых бывают. Я, Дед, вообще, за последние пару лет такой парад трусняков наблюдаю, ты б позавидовал. В кафе заходишь, а там спины, а на стульях и лавках одни только значки Мерседеса перевернутые выглядывают. Но с другой стороны и это неплохо – аппетит испаряется.

Я еще вот что сказать хотела, Дедушка. Пошли мне, пожалуйста, кошелек с неразменной тысячей. Чтоб открыл, достал, расплатился, а потом снова открываешь – а бумажка опять там. Лежит себе, зелененьким отсвечивает, глаз радует. Тебе ж не трудно! А мне приятно. Еще чулки хочу, Дед, вечные. Чтоб не на один раз надеть – и стрелка поехала. Особенно на какую-нибудь важную встречу. А такие прочные. И красивые, конечно, не без этого.

И про погоду не забудь. Вот если вьюга – это к эскимосам. Им привычнее. А я не хочу выглядеть как чукча на выпасе оленей. На башке шапка, на шапке капюшон, из капюшона только нос выглядывает красный. И гололед. Какой дурак придумал гололед, когда тетки на каблуках ходят? Нет, мы, конечно, можем и на каблуках по льду, вестибулярный аппарат развивает неплохо, учит группироваться при падении, балансировать на узких дорожках. Но все же я б на твоем месте, Дед, подумала. Знаешь, сколько народу тебе спасибо скажут? И тетки, и дядьки.

Вот, кстати, о дядьках. А нельзя сделать так, чтоб у них самомнения хотя б чуточку поубавилось? И прежде, чем предъявлять претензии к теткам, они б сначала на себя смотрели. Критически, заметь, смотрели. А то получается «я – красавец, атлет, миллиардер и просто душка, все в восторге от моего ума и сообразительности. Подавайте мне модель, чтоб ноги от коренных зубов, сиськи пятого размера и диплом Оксфорда в кармане». А на деле балбес балбесом. Одни разговоры, прожекты, жена в бигуди да гастрит. Модель ему подавай. Модель кого, человека? Дедушка, миленький, ну ты ж сам мужчина, ну дай ты им хоть немножко здоровой самокритичности. А мне дай Джона Бон Джови. Да знаю я, что ему уже хорошо за сорок, и что жена и детей трое. Или четверо уже? Мне, пожалуйста, Бон Джови без жены, детей и до тридцати пяти. Будет мне тренькать на гитаре колыбельные по вечерам и лучезарно улыбаться по утрам. Кофе в постель не прошу. Неудобно как-то, за столом лучше.

И вообще, еще сделай так, чтоб мы сразу понимали, что парням от нас надо. С первой встречи. Думаешь, так не интересно будет? Уверяю тебя, это решит многие проблемы, и убережет нас, теток, от необдуманных (или наоборот, слишком надуманных) поступков. А то ты себе одно представляешь, а он на самом деле все по-другому видит. И ходишь как дура, волнуешься – что он обо мне подумает, ну я же не такая… Нормальная я. Мы все нормальные. Но каждый по-своему.

Во, вспомнила! У меня еще одно желание есть. Сделай, пожалуйста так, чтобы престарелые родственники не надоедали вопросами из серии: «Ну когда же ты уже обзаведешься семьёй?», «Ну когда мы уже на твоей свадьбе погуляем?», «Ну а деточку когда заведёшь?» и понимали простое человеческое «Не сейчас». Нет, честно, мне уже надоело объяснять. Хамить потихоньку начинаю, а они обижаются. А что обижаться-то? Я ж не интересуюсь, когда они на тот свет собираются. Я, конечно, не против детей и всё такое, но не сейчас, честно слово. Чуточку позже. Ты же, дед, не достаешь Снегурочку на тему правнуков, правда?

Слушай, Дед, как думаешь, может получится праздники отменить? Ну не все, Новый год можно оставить. А вот над 8-м марта с 23-м февраля я б на твоем месте крепко подумала. Не-не. Выходной пусть будет. Но просто выходной. Чтоб без подарков, судорожных метаний между прилавками, вытаращенных глаз и оттянутых сумками рук. А на Новый год отмени оливье, пожалуйста! Этот дожирак невозможно видеть в холодильнике уже на вторые сутки. А перед этим, знаешь, сколько сил уходит на его строгание? Мандарины оставь, они вкусные и пахнут хорошо. И ёлку оставь. Можно искусственную. Буду сидеть под ёлкой и думать – прочитаешь ты моё письмо или нет? Столько желающих, а ты один. В общем, с наступающим Новым годом тебя, дед Мороз!